У каждого свой путь в Харад - Страница 34

А за плечами девушки облетали с ветвей платанов сухие листья.

Падали в чашу времени последние дни октября.

– Скукотища-то какая, – произнесла Дарина, делая перерыв между двумя посланными вниз плевками.

– Так и тянет начистить кому пятак? – Философская интонация в вопросе Саммара была несомненна. Ответ, который могла дать девушка на данный вопрос, он, конечно, знал. Мужчина потер под воротником иссеченное шрамами плечо. – Ноет, зараза… К дождю.

– Вчера одна из дочерей князя устраивала чаепитие для дам. Меня приглашали, – протянула девушка, свешиваясь из окна. Заинтересовавшись чем-то внизу, она не посчитала нужным закончить фразу.

– Надо было пойти, когда еще выдастся момент посетить «чаепитие для дам», – сказал Саммар.

– А что, дамы пьют чай как-то не так, как мы? – озадаченно спросил Гыд, оторвавшись от тщательно проводимого осмотра обмотки тетивы арбалета.

Саммар засмеялся этому замечанию, а Дарина продолжала:

– Видимо, они действительно это делают иначе.

Продолжая смеяться, их старший товарищ снова перебил девушку:

– Так я и говорю: надо было пойти – и знала бы наверняка.

– Я и пошла! Ты все время перебиваешь и не даешь договорить!

– И как? – Простодушный Гыд с интересом смотрел на Дарину, ожидая услышать объяснения на заинтересовавшую его тему – что ж такого отличного в этом чаепитии?

– И пока меня представлял сопровождавший на террасу лакей… А он знаешь как говорил: «Вашим княжеским светлостям всеподданнейше докладываю, что приглашенная вами благородная дева-воительница, имеющая честь сопровождать высокородного принца Озерного края, его светлейшества Ольмара Роуи Весейжда Хальмгарда-третьего, младшего сына их светлейшества Доноварра IV, ныне здравствующего князя Хальмгардской династии, да продлятся дни его мудрого правления, соблаговолила принять приглашение вашей светлости и почтить своим присутствием собрание благородных дам, имевших честь пригласить ее к своей послеполуденной трапезе». Ну не ужас?

– Ужас, – согласился Гыд. Он был потрясен. – Как ты это запомнила?

– Не знаю. Видимо, впечатлилась сильно. Но дело в том, что пока все это тра-ля-ля «имело место быть» – это если говорить их языком, – сам чай остыл. – Девушка сделала выразительную паузу, которую заполнило тихое похохатывание бородача. – И опять же, если говорить их языком – «безвозвратно остыл» и превратился в безвкусную жидкость. И здесь так во всем.

– Чаепитие не несет в себе смысл трапезы, – произнес Шелест, слегка отступив от рассматриваемой им картины, чтобы иметь возможность лучше оценить ее перспективу. Если бы у них была возможность видеть лицо монаха, Дарина не сомневалась, что на нем читалось бы легкое презрение.

– Тогда к чему его так тогда называть, а, монах? – Дарина прицелилась, собирая за напряженными щеками слюну. Резко выдохнула. Очередной плевок из окна угодил в восседавшего на породистой, почти декоративной лошадке латфорца. Чуть левее блестевшей серебром пряжки, крепившей к полям шляпы длинные перья.

– Почти не промахнулась, – сообщила она, повернувшись к сидящим в комнате. И, оправдывая свою нынешнюю неидеальную меткость, добавила: – Почти – потому что лошадь этого франта дернулась.

Оплеванный мужчина возмущенно вскрикнул и задрал голову, высматривая обидчика. Увидев в окне над собой обрамленное локонами личико, грациозную шею и глубоко декольтированный бюст, он зарделся, припомнив все только что сказанные сгоряча слова, и принялся бормотать извинения. Он уважительно помахивал все той же оплеванной шляпой, а лошадь гарцевала, и, казалось, ее подковы постукивают с неменьшим уважением.

– Вот! – Дарина с досадой хлопнула по подоконнику ладонью. – Пожалуйста!

Гыд в сотый раз протирал все механизмы скорострельного арбалета от несуществующих пятен.

– Дыр еще не протер на своем исключительном стреляющем чуде?

Вместо ответа Гыд поднял одну бровь, аккуратно отложил арбалет и вытащил из ножен кинжал. Полировка продолжалась.

– Нет! Это невозможно! – Дарина связала узлом платочек и запустила им в Гыда.

– Тебе действительно нечего делать? – вздохнул Саммар.

– Да! Мне не только делать нечего. Мне даже поговорить не с кем и не о чем!

– Ты хочешь сказать, чаепитие прошло в полном безмолвии? – не преминул вставить замечание Шелест. Он чинно переместился к следующему живописному полотну. – Воспользовалась бы ситуацией. Поболтала и развлеклась.

– Знаешь, Шелест, может, я тебя, конечно, удивлю, но слово «чаепитие» в латфорском понимании не подразумевает под собой ни «поболтала», ни уж тем более – «развлеклась».

– На самом деле – ужас, – повторно резюмировал Гыд.

– Мое плечо не сможет тебя никак развлечь? Некоторые считают его забавным. – Саммар шутливо подмигнул. – Вот только поговорить с ним не удастся – плечо как-никак болтать не умеет.

– Ха! – Дарина капризно передернула плечиками, имитируя подмеченное ею ранее привычное движение придворных фрейлин. Она снова выглянула за окно. Мужчина с изгаженной шляпой все еще переминался внизу, время от времени поглядывая в сторону ее окна. Чтобы не упустить момент и засвидетельствовать еще раз свое почтение. Плюнув еще раз на прощанье, но уже с досады, девушка спрыгнула с подоконника на пол. Одернула каскад многочисленных юбок. – Нет никакой жизни здесь!

– Латфор – интересный город. Старинный. Говорят, его улицы хранят дух времени создания первого, трехглавого ордена, – вновь раздался голос Шелеста, облюбовавшего по своему обыкновению наименее освещенный угол.