У каждого свой путь в Харад - Страница 77

Дело даже было не в умении или особой ловкости. В сече, когда против одного опытного с мечом может выйти тысяча оголтелых с вилами, это не самое главное.

Есть сила, которая одним дает выжить в самых немыслимых условиях. Цепочка случайностей, роящихся без видимой причины, в нужный момент принимает форму неотвратимой судьбы.

Какая-нибудь ничего не значащая мелочь может оказаться воистину фатальной. Жизнь на самом деле может погубить что угодно.

Впрочем, так же, как и спасти.

А спина делала его более уязвимым, но теперь в свете открывшихся обстоятельств было непонятно, возможно ли обращаться к монаху, прямому потомку правящего князя, за врачебной помощью.

Харадец сидел, вслушиваясь в ночные разговоры леса. Привычно шумел запутавшийся в кронах деревьев ветер, поодаль ухала сова, потрескивал у ног костер. Саммар подбросил в огонь еще одно полено. Пламя затанцевало в высохших бороздках коры. Тепло расползалось от костра, отодвигая обратно в темноту холод ноябрьской ночи.

Для ночлега была выбрана небольшая полянка, скорее даже не полянка – пятачок, не занятый деревьями. От берега реки, продуваемого всеми ветрами, спутников отгораживал небольшой пригорок, а с другой стороны надежной стеной стоял лес.

С каждой минутой Саммар незаметно для себя все больше и больше сползал вниз по пригорку, к которому прислонился. Тепло убаюкивало, а спина, принявшая удобное для себя горизонтальное положение, прекратила петь свою заунывную песню и замолчала.

Проснулся харадец от легкого толчка в плечо.

– Смотри, – послышался рядом с ухом голос Дарины. – Только тихо.

Мгновенно стряхнув с себя сон, Саммар попытался вскочить, но с двух сторон его прижали к земле сильные руки.

– Не вставай, – откуда-то сверху прозвучал приглушенный голос девушки. – Просто повернись и смотри.

Саммар так и сделал. В голове вертелись всевозможные проклятия в собственный адрес.

«Как можно было заснуть в дозоре? О Саммар, великий воин, личный телохранитель князя Доноварра! Позор на твои седины!» – Он выглянул из-за пригорка и посмотрел в ту сторону, куда указывала Рина.

– Это… это что такое?!

В нескольких десятках метров от них, ближе к берегу реки был разбит самый что ни на есть настоящий военный лагерь.

«Каким образом? Как они сумели подойти? И когда? – Голова Саммара была готова взорваться. Получалось, что он не только проспал свое дежурство, но и прошляпил появление прямо под носом огромного количества вооруженных людей. Харадца охватила паника. – Разбить лагерь такого уровня и так быстро – как? Сколько, получается, я спал?»

– Смотри-ка, а дар разговаривать вернулся к нему быстро, – с усмешкой прокомментировал Гыд. Он жевал сухую травинку.

– Подожди, это он еще самого главного не видел, – произнесла Рина.

А харадец продолжал таращиться на лагерь, не в силах никак поверить, что все это происходит на самом деле.

«Чертов Латфор! Никогда его не любил!»

На берегу реки, словно грибы после дождя, появились огромные белые шатры, шпили которых обвивали гербовые стяги. Прочная коновязь размещалась почему-то прямо у кромки воды. Несколько жеребцов, несомненную породу которых выдавали крутые изящные шеи, вертели мордами и фыркали, перебирая копытами, клеймили мокрый песок следами подков.

На пороге одного шатра чистил сапоги одетый в военную форму гвардеец. У его ног развалились две большие лохматые собаки, одна скребла лапой за ухом, вторая отчаянно зевала. В импровизированной кузне неподалеку раздувал мехи дюжий кузнец.

Почти на границе лагеря в ряд стояло несколько клетей с курами и кроликами. Живность пищала и кудахтала, создавая естественный фон для одного-единственного, разносимого над лагерем, рекой и лесом голоса. Человек говорил на простонародном потловском диалекте. Его экспрессивная речь не прекращалась ни на минуту.

Вслушавшись в слова, Саммар поймал себя на том, что краснеет. Такой отборной ругани он не слышал со времен своей шальной молодости.

Голос принадлежал самой колоритной фигуре из всех, кого мог со своего места видеть Саммар. Мужчина этот был не по погоде раздет до пояса, пот стекал по его мощному телу, пропитывая фартук, прикрывавший огромный пивной живот. Ныне плешивый, некогда он, несомненно, был рыжим, о чем свидетельствовали растущие на затылке и над ушами клоки огненных прядей.

В такт своим словам он потрясал в воздухе руками. Словно призывая в свидетели некие силы. Так как в руках при этом была зажата наполовину ощипанная тушка молодой индейки, зрелище очень смахивало на ритуал языческого жертвоприношения.

И вдруг вмиг все исчезло.

Палатки с развевающимися стягами, коновязь, кузница, матерящийся повар – все. Саммару оставалось только изумленно хлопать глазами:

– Да что это такое? Что за напасть?!

– Во-о-от, – наставительно протянул Гыд. – И мы о том же.

– Он уже раза три исчезал и появлялся, – произнесла Дарина. Решив, что основная угроза исчезла вместе с лагерем, девушка оторвалась от земли и, выпрямившись во весь рост, потянулась, разминая затекшие мышцы. – Это все хорошо. Они будут исчезать и появляться, появляться и исчезать. Но ты не знаешь самого главного. Верно, Гыд?

– А тут еще и главное есть? – Саммар поскреб пятерней бороду. – Потрясающе.

Гыд осклабился, сверкнув сразу всеми тридцатью двумя зубами, но потом осекся под взглядом харадца. Улыбка слетела с его лица.

– Саммар, ты не ори только, но Шелест-то наш, княжич новоявленный, кажись, к ним подался.

– Что?!

Похоже, время перестать удивляться не наступит никогда. Какой-то кошмар.