У каждого свой путь в Харад - Страница 93

– Так как же, дорогая Гали? – вновь вопрошал обеспокоенный герцог.

– Потом, Гир. Все потом. Мне надо чуть-чуть отдохнуть, и я все расскажу. – Слова у Гали выходили нечетко.

«Если бы это была обычная сельская девчонка, я бы решил, что она пьяна».

Гали посмотрела в упор на зятя, изо всех сил стараясь не отводить взгляд от его черных буравящих глаз. Она совсем по-детски добавила:

– Честное слово.

Тут пришлось герцогу отводить глаза, раскаиваясь в подозрениях: «Ох ты, господи…»

– Только пусть мне помогут дойти до ванной.

«Час от часу не легче»! – Гир провел растопыренной пятерней по своим волосам, обнаружив, что они стоят дыбом, что непозволительно для герцога.

Через секунду в этой зале уже никого не было. В полном составе все действующие лица во главе с кастеляншей, гордо несущей лампу, переместились в сторону купальни.

Кавардак, устроенный за считаные минуты, царил ужасающий. Оставшись без мало-мальского источника света, Гир споткнулся сначала о притащенный диванчик, потом о пуфик и в довершение едва не растянулся перед ступеньками ведущей наверх лестницы. Он еле-еле удержал равновесие, ухватившись за перила. Чертыхнулся, наподдав пуфик ногой, и, перепрыгивая через ступеньки, побежал обратно в спальню.

За время обратного пути ему нужно было успеть придумать, что именно говорить жене о происходящем внизу. Он считал, что должен быстро определиться с версией, несмотря на то, что сам еще толком ничего не знал. И версия должна была быть такой, чтобы доставить Эллиное минимальное из всех возможных беспокойств.

Но голова была пуста, а перед глазами то и дело всплывало бледное лицо младшей дочери Всемира, поэтому ему ничего не оставалось, как начать орать прямо с порога.

– Ваша светлость, я не знаю, как сказать… – довольно неудачно начала горничная.

– Я-то вижу. – Гир действительно уже поостыл, девичьи слезы делали свое дело – его сердце смягчалось. Но изменить обычной манере общения было выше его сил. – Меня совершенно не удивляет, что вы не знаете. Это ваше обычное состояние. Дальше?

Слова хозяина подстегнули, и служанка, сглотнув и зажмурившись, выпалила на одном дыхании:

– Мы думали, что она намокла из-за тумана. Потом подумали – как она могла намокнуть под плащом?

«Похоже, ими действительно был проделан тяжелейший мыслительный процесс». – Герцог сдерживался изо всех сил, чтобы не дать прорваться сарказму, который мог затянуть беседу.

– И когда мы раздели – поняли. Оказалось, что это не вода. Это кровь.

– На нее пролилась чья-то кровь? – Герцог присвистнул: «Вот это да! Выходит, малышка кого-то прикончила. Этот факт объясняет ее бледность и нежелание говорить. Первое убийство в жизни не всем дается легко».

Горничная снова сглотнула и отрицательно помотала головой:

– Нет, ваша светлость. Это ее кровь. Она потеряла сознание, когда мы начали отдирать ее нижнюю рубашку от раны. И теперь она лежит в ванной почти без дыхания. – Служанка покосилась на округлившего глаза герцога и с опаской добавила: – И мы не знаем, что делать.

– Лекаря позвали?

Девушка снова покачала головой:

– Он в отъезде. Вы его отпустили два дня назад. Посторонних приглашать опасно во избежание огласки. Сестра герцогини, потловская княжна, и в таком состоянии…

– А во избежание смерти? – зашипел Гир, непроизвольно обернувшись в сторону залы, в которой оставил супругу. Она никак не могла его слышать отсюда, но он все равно боялся. – Во избежание смерти, я вас спрашиваю? Может, пригласим кого-нибудь все же?!

Горничная испуганно втянула голову в плечи и попятилась.

– Стрелой лети за ближайшим лекарем, я сказал! И пусть все лекарства прихватит, какие только могут понадобиться. Вообще все пусть прихватит, что у него имеется, чтобы потом не бегали туда-сюда!

Арьезский развернулся и зашагал в сторону купальни. Подслушивающие слуги бросились врассыпную, заслышав шаги хозяина.

Не обращаясь ни к кому конкретно, Гир рявкнул:

– Завтрак герцогине! Она желает чего-нибудь вкусного, разного и много!

В несколько шагов он пересек отделяющее его от цели расстояние и одним ударом руки распахнул дверь. От сквозняка погасло больше половины свечей, и служанка, пытавшаяся привести в чувство Гали, прибегнув к нюхательным солям, бросилась снова зажигать их.

Гали лежала в большой овальной ванне. Вокруг ее фигурки пузырилась мокрая рубашка. Параллельно линии обеих ключиц ткань прилипла к телу и темнела овальными кровавыми пятнами. Голова была повернута в сторону стены, и Гир не мог видеть лица. Затылок девушки заботливо уложили на шелковую подушечку с пушистыми кистями бахромы на уголках. Руки плавали по поверхности воды ладонями вниз. Одна рука в кружевном рукаве нижней рубашки, обхватившем тонкое запястье. Вторая, рукав которой, вспоротый до плеча, превратился в рваную тряпку, – обнажена.

Горничная не нашлась что сказать и лишь повела рукой, указывая на снятые с княжны драгоценности. Камни поблескивали на мраморной полочке влажным блеском.

– Тут только одна серьга. Я не нашла вторую.

– Бог с ней, с серьгой. – Герцог упал на колени рядом с ванной на мокрый плиточный пол. Он наклонил девушку вперед, чтобы рассмотреть повреждения. – Девочка словно чучело с рыцарского турнира…

До его прихода слуги смогли стянуть рубашку только до половины правого плеча, обнажив первую из череды ран. По краям к коже из-за запекшейся крови прилипли ободранные кусочки ткани. В рану попала вода, вымывая оттуда скопившуюся сукровицу с обрывками ниток зеленого бархата и частички песка.