У каждого свой путь в Харад - Страница 55

Она отошла, поправила на окне съехавшую занавеску, и снова вернулась к Годэ. Ее лицо склонилось над ним, качнулись серебряные кольца украшений на ее висках, посылая отблески серебра с резной поверхности во все стороны. Женщина прикоснулась к его лицу ладонью, пристально посмотрела в глаза. Пальцы скользнули по шее, остановившись на пульсе главной артерии.

– Взгляд ясный. Сердце бьется ровно. Это хорошо.

Она приподняла простыни и осмотрела швы на груди и животе.

– Тут тоже все в порядке. Впору мне начинать собой гордиться. – Она подняла взгляд с его груди и посмотрела прямо в изумрудные глаза. – Здесь должен был остаться глубокий уродливый шрам. Через всю грудь, стягивающий кожу в послеожоговые рубцы. Но у тебя его не будет, не так ли? Я вижу, как проходит заживление – процесс мало похож на то, что происходит с тканями людей. Рубцы, шрамы… Вашей идеальной расе не грозит подобное удручающее несовершенство. Чем бы оно ни было вызвано.

Она поджала губы. Помолчала немного, а потом добавила, глядя уже в сторону:

– Еще несколько дней, и ты сможешь встать. Ну а если дела пойдут совсем хорошо, то сил хватит похромать отсюда на все четыре стороны.

Эльф слушал произносимые в его адрес слова, скорее воспринимая мелодику женского голоса, чем сознавая их значение. Слова словно обтекали его интонациями, давая понять лишь общий смысл. Он понимал, что почему-то нравится этой женщине намного меньше, чем сероглазой девочке, и что его гонят.

Он прикрыл глаза, а когда вновь открыл, рядом была уже девочка. Свою ручку со лба раненого она как будто и не убирала.

– Ты еще борешься. Слабый совсем. Может, поспишь – просто так, без снов? Это ведь не так сложно, правда? Если постараешься, ты сможешь. Тебе нужно набраться сил.

Она провела рукой по волосам, и эльф отметил, насколько отличен этот взгляд от посылаемого ему женщиной. Насколько он теплее и глубже, словно искрилась счастьем радужка глаз.

«Почему одни умеют так смотреть, а другим никогда и в голову не придет научиться этому взгляду?» – Его собственные мысли текли медленно, словно пробиваясь сквозь вязкие слои недавнего бреда.

Девочка продолжала говорить:

– Нельзя же, чтобы ты совсем-совсем ушел туда!

Он вдруг понял, что девочка имеет в виду не упомянутый берегиней уход «на все четыре стороны», а нечто совсем иное. Его губы сами сложились в слово, которое он не в силах еще был произнести.

– Ты что-то говоришь. – Девочка нахмурилась. Она внимательно смотрела Годэлиску в лицо, повторяя движение его губ. – Ты говоришь… Как-то так ты говоришь… А-а-а! Я поняла, кажется, ты говоришь – пить! Да, наверное, ты еще пить хочешь. Но ты же только что пил?

Она призадумалась, снова нахмурилась и повторила:

– Но ты же только что пил. – Она вопросительно смотрела на эльфа, а эльф смотрел на нее. – Не «пить», что ли? Я не понимаю, что ты хочешь сказать. – Она растерянно развела руками.

Он так устал. Прикрыл, чтобы дать себе возможность отдохнуть, глаза. И почувствовал прикосновение к щеке. На этот раз это была та женщина.

Берегиня провела рукой по лицу эльфа. Сейчас в ее движении было намного больше жалости.

– Я понимаю тебя. «Жить». Ты хочешь жить.

Эльф оттого, что она его поняла, благодарно вздохнул и на секунду прикрыл глаза теперь уже в знак согласия.

А его сердце сделало гигантский прыжок в никуда и заколотилось как сумасшедшее, он вспомнил возникающую каждый раз сюрреалистическую картину преследующего его ужаса, словно впечатавшуюся навсегда на внутренней поверхности его век.

Трепет длинных ресниц, судорожно сжавшийся продолговатый зрачок, почти утонувший в яркой зелени. Стон приподнял его, выгнул над кроватью…

– Тише, тише, – говорила женщина. Ее лицо было близко-близко, а в глазах он видел столько сострадания и света. Он совсем недавно уже видел похожий взгляд.

«Может, дело не только в том, кто смотрит – важней тот, на кого устремлен взгляд? И еще важно, когда… Совсем недавно женщина едва могла терпеть его, теперь нет. К таким, как я, сострадание можно испытывать только на границе со смертью?»

– Это что еще у нас такое? – Берегиня проводила кончиками пальцев по его вискам, бровям. – Все уже закончилось. Время таких снов прошло. Пора по-настоящему возвращаться.

Теплые ладони ласково обняли виски, обрамленные прядями цвета спелой пшеницы.

– Я поймала твое виденье, не бойся, я справлюсь с ним. А ты просто постарайся поспать, пока я рядом. Не сомневайся, я не уйду.

Когда к эльфу в этот раз пришел сон, он с трудом поверил в него. В то, что так и вправду бывает – сон без сновидений.

Конечно же она обманула. Он понял это, когда проснулся на закате следующего дня. Женщины рядом не было. Он нахмурился, пытаясь вспомнить, проваливался ли на этот раз в плен своего кошмара. Кошмара не было. Должно быть, она унесла его с собой.

– Ты не кричал, – раздался рядом с его ухом детский голос. К губам прикоснулась влажная ткань, и на них появился привкус винного уксуса. – Это очень хорошо. Потому что ты так страшно кричишь, когда уходишь. Может, больше не будешь так делать?

Эльф едва заметно улыбнулся. В сумерках комнаты улыбку можно было угадать лишь по теплому выражению светящихся глаз.

– Постараюсь, – просипел он в ответ.

– Значит, ты точно решил больше не уходить? Это правда? – переспросила девочка. Она смотрела, как всегда, очень серьезно. Бусины глаз под чуть нахмуренными бровями выдают уверенность, что если сейчас от него будет получено обещание, то все непременно так и случится. Дети верят данным взрослыми обещаниям.